+7 (916) 807-60-00 +7 (495) 691-61-65

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В.В. АНДРЕЕВА — НАЧАЛО РАСЦВЕТА
РУССКОЙ НАРОДНО-ИНСТРУМЕНТАЛЬНОЙ МУЗЫКИ

 


В.В.Андреев родился 3(15) января 1861 года в г. Бежецке Тверской губернии Проводя детские года в небольшом родовом имении в Вышневолоцком уезде, он рано познакомился с народной песней, глубоко ее прочувствовал и полюбил. Там же он научился у сельского виртуоза крепостного крестьянина Антипа Васильева играть на балалайке. Вот что рассказывал В.В.Андреев, вспоминая об этом «Был тихий июньский вечер. Я сидел на террасе и наслаждался тишиной деревенского вечера. Вдруг совершенно неожиданно услыхал дотоле еще неведомые для меня звуки. Я сорвался с места и подбежал к флигелю, откуда неслись звуки. Передо мной на ступеньках крыльца сидел крестьянин и играл на …балалайке!… Я уже видел раньше этот инструмент в маленьких лавках на окнах, но никогда еще не слыхал игры на нем. Я был поражен ритмичностью и оригинальностью приема игры и никак не мог постичь, как такой убогий с виду, несовершенный инструмент только с тремя струнами, может давать столько звуков». Здесь необходимо добавить, что к этому времени Андрееву было 22 года. Он уже путешествовал по Европе и видел в Испании — гитару, в Италии – мандолину. К концу Х I Х века это были весьма совершенные инструменты.

Что же представляла собою балалайка, бытовавшая тогда в народе и так заинтересовавшая В.В. Андреева? По своей форме и музыкальным качествам старинная народная балалайка существенно отличалась от современной. Она представляла собой «длинный двухструнный инструмент», имела корпус около полутора пядей длины (примерно 27 см.) и одной пяди ширины (примерно 18 см) и шейку (гриф), по крайней мере, в четыре раза более длинную».

Встреча в 1883 году с Антипом сыграла огромную роль в жизни Андреева. Услышав игру замечательного народного музыканта-виртуоза, он понял, что балалайка, более чем любой другой русский народный инструмент, способна в совершенстве передавать характер русских народных плясовых песен, что в ней таятся такие потенциальные возможности, о которых никто даже и не подозревает. Но как раскрыть эти возможности — вот вопрос, который ему нужно было решить, во что бы то ни стало. Неужели же он, Андреев, с его знанием скрипичной игры, с его работоспособностью и увлечённостью, не добьется этого?!

Настойчиво и целеустремленно овладевает Андреев балалайкой, добавляя к советам Антипа приемы скрипичной техники, свои музыкальные знания и опыт игры на других народных инструментах. Не прошло и двух недель, как ученик уже догнал своего учителя, переняв весь его незатейливый репертуар, состоявший из нескольких народных песен.


Однако вскоре перед молодым энтузиастом балалайки возникли серьезные препятствия, казавшиеся ему непреодолимыми. Андреев не только превзошел Антипа, но и достиг того «потолка» виртуозности, которыми обладала кустарная Антипова балалайка. Пока он не умел еще играть, то все недочеты и недостатки звука можно было относить за счет техники, но когда он овладел инструментом, то стало ясно, что секрет здесь не в игре, а в несовершенстве балалайки. Ее передвижные жильные навязки, заменяющие лады, ее слишком слабый, невыразительный звук ограничивали исполнительскую технику, обедняли возможности вариационного развития народных мелодий. В быстром темпе фигурации сливались в какую-то дребезжащую кашу, исполнение утрачивало техническую четкость и точность интонирования. Становилось все яснее и яснее, что дальнейшие усилия бесплодны.

Положение казалось безвыходным, но Андрееву помог случай. В 1884 году он услышал, что в соседнем уездном городе Вышнем Волочке проживает помещик по фамилии Паскин, страстный любитель балалайки. Разыскать чудака-помещика, увлекающегося игрой на балалайке, оказалось делом несложным. Первый же встречный указал Андрееву богатый особняк А. С. Паскина, который прославился на весь город мастерским исполнением на балалайке русских песен.

Александр Степанович Паскин был в полном смысле этого слова виртуозом. Его игра, отличавшаяся огненным темпераментом и безудержной стремительностью темпов, буквально ошеломила Андреева. Слушая русские песни в исполнении Паскина, наблюдая его смелые и оригинальные приемы игры, молодой музыкант снова поверил в балалайку.

Общие интересы очень скоро сблизили двух музыкантов-энтузиастов, и Паскин за несколько уроков ознакомил Андреева с новыми техническими приемами и своим репертуаром. По совету А. С. Паскина Андреев заказывает у местного столяра более совершенную балалайку, отличающуюся от Антиповой размерами кузова, тщательностью отделки и пропорциональностью своих частей. Кроме того, балалайка была сделана из хорошо выдержанного дерева, дававшего чистый и приятный тон.

Вернувшись в Марьино, Андреев еще настойчивее оттачивает свое исполнительское мастерство на новой балалайке, открывшей ему более широкие перспективы. Вместе с тем он не оставляет мысли о дальнейших усовершенствованиях мечтая о такой балалайке, которая могла бы прозвучать в любом столичном салоне, на любой эстраде, о балалайке красивой и звучной, концертной и в то же время подлинно народной.


Если простой вышневолоцкий столяр, рассуждал Андреев, мог смастерить вполне приличную балалайку, то какой же инструмент изготовят столичные инструментальные мастера?! К тому же и Паскин говорил, что лет тридцать назад любители балалайки, а их тогда, как мы знаем, было немало среди интеллигенции, делали себе инструменты по особому заказу у музыкальных мастеров.


Для того, чтобы превратить эти мечты в действительность, молодой музыкант-энтузиаст знакомится с законами акустики, штудирует русские и иностранные исследования по истории изготовления музыкальных инструментов, собирает и изучает образцы кустарных балалаек из различных губерний России. Его поражает многообразие форм народных балалаек: одни имеют маленький кузов и очень длинную узкую шейку, другие — большой кузов и широкий, но короткий гриф, одни инструменты имеют три и даже четыре струны, другие — только две. Балалайки делают из ели, сосны, березы, бука, а украинские народные мастера для изготовления балалаечного кузова обычно употребляют высушенные тыквы. В особенности заинтересовали Андреева балалайки Вятской губернии. Там, в глуши Вятских лесов, сохранились еще традиции, восходящие чуть ли не к концу XVIII века. Вятские балалайки своим круглым, вернее, полушаровидным кузовом очень напоминали Андрееву мандолины. Однако играли на них обычным народным баллаечным приемом — бряцанием.

Вскоре Андреев приходит к важному выводу: треугольный кузов и три струны наиболее типичны для народных балалаек. Что же касается соотношения частей и пропорций, то они не играют существенной роли и могут в известных пределах изменяться, не нарушая народной сущности инструмента. И Андреев решает сам попробовать набросать на бумаге чертеж будущей концертной балалайки, стараясь найти те оптимальные формы, которые отвечали бы требованиям акустики и эстетики, были бы удобны при игре и в то же время не слишком отдалялись от традиционных форм кустарных балалаек.

В.В.Андреев писал: «Главной задачей я ставил, найдя прототип инструмента, сохранение все основ, данных ему самим народом, т.е. внешний вид, форму, количество струн, приемы игры, строй. Строителем и автором инструмента как был русский народ, так и остался; я же его только реставрировал и, развив народные принципы, привел в надлежащий порядок все его разновидности».


Закончив чертежи усовершенствованной концертной балалайки, Андреев едет в Петербург с твердим намерением заказать ее у одного из лучших инструментальных мастеров. В Петербурге молодого музыканта постигло горькое разочарование. Он знал, что высшее общество с пренебрежением относится к народной музыке. Но, что балалайку, его любимую балалайку, которой он отдал столько сил, времени, внимания, ради которой он вступил в серьезный конфликт с матерью, здесь, в Петербурге до такой степени презирают, — этого он не мог предположить.

Первый же музыкальный мастер, к которому обратился Андреев, встретил его предложение ядовитой усмешкой: «Что вы, молодой человек. Да разве стану я позорить свою солидную фирму изготовлением мужицкого инструмента?! Пойдите в любую табачную лавку и купите себе там балалайку, если она уж вам так нужна. А вы еще хотите вынести этот, с позволения сказать инструмент на концертную эстраду? Да ведь его место в кабаках, в лакейских, в конюшнях и подворотнях, а никак не в концертных залах». Но чем больше трудностей вставало на пути Андреева, тем настойчивее добивался он осуществления своей цели. Целыми днями он ходит по музыкальным мастерским Петербурга упрашивает, доказывает, убеждает, сулит мастерам огромные оптовые заказы и баснословные барыши в самом ближайшем будущем. В некоторые мастерские он приносит с собой свою балалайку и тут среди верстаков, заготовок и ворохов стружек подкрепляет свои доводы виртуозной игрой.


Мастера дивятся оригинальной затее, восхищаются его владением инструментом, но в рентабельность этого дела, не верят: зачем изготовлять дорогие балалайки, когда каждый желающий может и так их купить за две-три гривны в любой мелочной лавочке? Неожиданно для Андреева принять заказ соглашается один из лучших в городе смычковых мастеров Владимир Васильевич Иванов. О встрече с ним Андреев рассказывает: «Когда в 1880-х годах я обратился впервые к инструментальному мастеру, очень талантливому, известному особой выделкой смычков и починкой старинных инструментов, с просьбой сделать по моим указаниям из лучших сортов дерева балалайку, то вначале он принял мое предложение за шутку; когда же я уверил его, что говорю совершенно серьезно, он так обиделся, что перестал со мной разговаривать, вышел в другую комнату, оставив меня одного. Я был очень смущен, но, тем не менее, решил настаивать на своем; в конце концов, мне удалось убедить его не словами, а делом… Я принес ему простую деревенскую балалайку, стоившую 35 коп, на которой в то время играл сам, сделанную из простой ели, с навязанными ладами, и сыграл… несколько песен. Моя игра его настолько удивила, что он согласился сделать мне балалайку с тем, чтобы я дал ему слово никому и никогда о том не рассказывать, так как такая работа для него унизительна и может серьезно повредить его репутации. Я долгими часами просиживал у него, следя за работой, делая необходимые указания, касающиеся размеров частей, выбора дерева и т.д., и неоднократно был свидетелем, как при каждом звонке он быстро вскакивал и накрывал верстак тут же лежащим наготове платком, чтобы кто-нибудь из его заказчиков или посторонних не увидел находившейся на верстаке балалайки.

Изготовленная В.В. Ивановым первая концертная балалайка отвечала самым строгим требованиям. Она буквально пела под пальцами, раскрывая новые, безграничные, как казалось Андрееву, горизонты своих возможностей. Ее отличная дека и кузов, сделанный из горного клена, позволили исполнителю расширить динамический диапазон от тончайшего пианиссимо до мощного форте. В то же время это был инструмент со всеми его наиболее характерными народными особенностями — способом звукоизвлечения, количеством струн и формой. Андреев ничего нового не изобрел. Он только привел созданное народом и бывшее в народе в соответствие с современным уровнем музыкальной культуры.

Петербургское общество того времени было избаловано многочисленными русскими и иностранным виртуозами-гитаристами, мандолинистами, гармонистами, концертантами, чуть ли не ежедневно выступавшими в столичных салонах и на эстрадах. И, тем не менее, успех Андреева превзошел все ожидания. Его виртуозная игра не только восхитила слушателей, но и вызывала желание подражать.

Где взять такой инструмент и как на нем научиться играть? — с таким вопросом обращаются к Андрееву многие из его слушателей. Но он не может пока дать удовлетворительного ответа. Своим искусством он обязан Антипу, Паскину и тем марьинским пастухам, которые научили его понимать и любить народную инструментально музыку, а его балалайка — пока единственная в России, да и та, как показал опыт столичных выступлений, еще не вполне отвечает требованиям высшего исполнительского мастерства. Можно и нужно еще многое сделать для ее дальнейшего усовершенствования.

И снова Андреев садится за чертежи, внося в первоначальный проект конструктивные изменения. Все должно быть учтено в новой балалайке и большая сила звучания, необходимая для концертных помещений, и внешняя отделка, способная удовлетворить эстетические запросы самого требовательного слушателя. Но главная забота Андреева — передвижные лады, неуклюжие, жильные перетяжки на грифе, крайне неудобные при игре. Они теперь стали непреодолимым препятствием на пути развития виртуозности. Проще всего было бы заменить их постоянными врезанными ладами, как у гитар или мандолин. Сомнения одолевают музыканта: вправе ли он произвести такую замену? Не уведет ли это усовершенствование в сторону от народного прообраза? Ведь все народные балалайки оснащены жильными перетяжками — это один из важнейших типовых признаков. Однако Андреев решает все же заменить лады, успокаивая себя такими соображениями; если бы в России народные инструменты, в том числе и балалайки, не «закоснели в своем убожестве», под влиянием целого ряда исторических причин, а прошли бы естественный путь развития, как это имело место в Западной Европе, то нет сомнения в том, что русский народ сам додумался и до постоянных ладов и до более совершенных форм. Эти мысли, еще недостаточно оформившиеся в период реконструирования балалайки, впоследствии были развиты Андреевым, стройную теорию усовершенствования народных инструментов, входивших в состав великорусского оркестра.

Новая балалайка, изготовленная весной 1887 года в мастерской петербургского мастера Франца Станиславовича Пасербского, вошла в историю русского балалаечного искусства под названием «пятиладовой». На пятиладовой балалайке молодой музыкант продолжает оттачивать технику игры, разрабатывает новые технические приемы, обогащает свой репертуар блестящими вариациями на русские песни. Но проходит пора шумного успеха и всплывает непонимание со стороны столичной публики «чудака», играющего на мужицком инструменте. Необходим был новый толчок в развитии инструмента. Чтобы доказать жизнеспособность балалайки, рассуждал Андреев, надо еще настойчивее оттачивать исполнительское мастерство и заниматься усовершенствованием конструкции

С удвоенной энергией работает он над развитием своей исполнительской техники, неустанно думает о дальнейшем улучшении инструмента. Мастер Ф.С. Пасербский делает ему концертную балалайку, на этот раз с двенадцатью постоянными ладами, позволяющими исполнять более виртуозные пассажи и, что особенно важно, хроматические последовательности и гаммы.

К этому времени вокруг В.В. Андреева сплотился круг учеников и последователей его дела. Андреева уже не удовлетворяет звучание одной балалайки. Он, стремясь возродить фольклорные традиции коллективного музицирования на народных инструментах, создает «Кружок любителей игры на балалайке», первое выступление, которого состоялось 20 марта 1888 г. Именно для этого ансамбля в 1887 г. Ф.С. Пасербский изготовил разновидности балалайки: пикколо, альт, бас, контрабас, а в 1888 г. — дискант и тенор. Контакт В.В. Андреева с Ф.С. Пасербским продолжался около десяти лет, но большой творческой дружбы между ними не получилось.

Совсем иначе сложились отношения В.В. Андреева с С.И. Налимовым, который талантливо претворил в жизнь все проекты Андреева по усовершенствованию балалайки.

Далее »


напишите нам

мы вам ответим!